Связи Киргизии с соседними народами и Россией (во 2-й половине 18 в. — 1-й трети 19 в.)

В нач. 19 в. Омар-хан (ок. 1810—22), воспользовавшись усобицами между двумя кирг. родами, натравливая один на другой, силой и хитростью подчинил в 1821 сарыбагышей, кочевавших между городами Ош и Кашгар. Завоевание южной части Киргизии Кокандским ханством длилось более полувека (с 1762 по 1821) и было отмечено упорным сопротивлением кирг. народа, его непрекращающейся борьбой за независимость. В то же время кокандским правителям приходилось серьёзно считаться со своими новыми подданными: они были источником военной силы и ополчением, почти всегда находившимся в боевой готовности, располагались на традиционных торговых путях между Ср. Азией и Вост. Туркестаном, далее — с Индией. Поэтому, несмотря на зависимость от Коканда, киргизы часто восставали против ханско-феодального гнёта.

Продвижение кокандских границ к северным кирг. кочевьям вызвало установление на краткий период стабильных связей иссыккульских киргизов с западно-сибирской администрацией. В 1813 и 1824 кирг. посланцы посетили Омск и Тобольск, «изустно» высказались за расширение торговли, настаивая на принесении присяги «от себя и своего народа» на подданство России. Но к желаемым практическим результатам: принятию российского подданства это не привело. Царские власти лишь ограничились обещаниями покровительства, направив к Иссык-Кулю в 1825 ответное посольство Ф.К. Зибберштейна и Т. В. Нюхалова. Объективные условия не позволили России в первой четверти 19 в. принять иссыккульских киргизов в подданство. Тем временем Кокандское ханство активизировало свою политику. Мадали-хаи (1822—42), воспользовавшись феодально-родовыми распрями чуйских киргизов, направил свои войска в долину р. Чу, а затем в Центральный Тянь-Шань и на озеро Иссык-Куль, подчинив к началу 30-х гг. 19 в. кочевавших там киргизов.

По ходу продвижения кокандских войск в Киргизию ими воздвигались укрепления, оставлялись гарнизоны: на Памиро-Алае — Таш-Коргон, Дароот-Коргон, Сопу-Коргон и Кызыл-Коргон; на Тянь-Шане и в верховьях

Нарына — Джумгал и Куртка; в Иссыккульской котловине — Конур-Олён, Барскон, Котмалды, Каракол; в Чуйской долине — Кара-Балта, Ак-Суу, Пишпек, Токмак. В результате этого территория расселения киргизов с юга и востока была окружена цепью крепостей, не только закреплявших границы ханства, но и ставших серьёзной преградой на пути возможного повторения цинской агрессии. «Кокандцы,— писал Ч. Валиханов в середине 19 в.,— подчинив дикокаменных киргизов, опоясали границы Вост. Туркестана до самого Хотана» (Ч. Ч. Валиханов, Соч., т. 2, с. 326). Оценивая стратегическое значение Киргизстана для соперничавших государств — Кокандского ханства, цинской империи и России, западно-сибирский генерал-губернатор Г.Ф. Гасфорд с полным основанием писал: «Выгодное же положение Дикокаменной орды в углу трёх смежных держав, крепкая природная местность, ею занимаемая, и более воинственный их дух, нежели других кирг. (казахских) племён, делают преобладание сею ордою предметом весьма важным для каждой из трёх держав». В результате отпора кирг. народом цинской агрессии при пассивности российской дипломатии, несмотря на просьбы киргизов о подданстве, верх одержала завоевательная политика кокандских ханов. Вся территория Киргизии попала во временную зависимость от Кокандского ханства.

М. Плоских